Великим быть, не значит быть богатым,
Не значит наедаться досыта.
Хорошим быть, не значит быть приятным,
Тем более для всех, и мыслить без греха.

Быть добрым , не значит плохо жить,
Не значит отдавать последнюю рубашку.
Быть злым, не значит яд всем лить,
И уговаривать допить еще рюмашку.

А сделать дело доброе и даже без причин,
Не значит стать на сторону добра,
Не значит стать святым и без личин,
Но всё ж спасти, могут лишь добрые дела.

Ты хочешь? день мы ночью назовем,
Чтобы друг другом вечно наслаждаться!
А хочешь? занавес у страсти мы сорвем,
Телами чтобы никогда не расставаться.

Ты хочешь? океан постичь и небо,
Бери за руку в месте полетим!
Посмотрим снег, на севере кристально белый,
И ляжем на луне немножечко поспим.

Ты только солнце твоих глаз не потуши,
Мы без него замерзнем в холоде сердечном!
Давай познаем радости любви,
И растворимся в счастье вечном!

Ты хочешь? поменяем полюса,
Чтоб все вода и море края не имело!
А хочешь? из нашей нежности сошьем мы паруса,
Которые не только по морям, но и на небо.

Ты хочешь? Землю раем назовем,
И вечность проведем у бездны края!
А хочешь? по млечному пути пройдем,
Я звезд тебе на собираю.

Ты только солнце твоих глаз не потуши,
Мы без него замерзнем в холоде сердечном!
Давай познаем радости любви,
И растворимся в счастье вечном!

Ты хочешь? перечеркнем вселенной все законы,
У края бытия, сольемся в счастье и любви!
Растаем и родимся снова,
Чтобы познать, а как там впереди.

Ты хочешь? остановим ход событий,
Потушим солнце и звезды оборвем,
Чтоб только ты и я, и БОГ наш зритель,
А насладясь, обратно все вернем!

Ты только солнце твоих глаз не потуши,
Мы без него замерзнем в холоде сердечном!
Давай познаем радости любви,
И растворимся в счастье вечном!

Куда не глянь, везде тоска,
И судьбы все, одна другую «краше»,
Одна истерзана всегда,
Другая ждет стяжаний дальше.

Куда не выйдешь всюду люди,
Куда не плюнь, обиженный всегда.
И сам как сельдь, на старом блюде,
И бросить жаль, да и подать нельзя.

Вокруг волнения, тревоги,
А каждого по-своему, но жаль.
Ты говоришь – «пойдемте по дороге»,
А он, всё смотрит в болотистую даль.

Так много судеб, много и историй,
О том, как жизнь неправильно пройти.
У каждого своя стезя, но всё же,
Споткнуться об одно, все могут на пути.

Я много видел судеб и страданий,
Одни сильны, другие же страшны,
Всё обойти не хватит расстояний,
Да и не нужно, чтобы счастье обрести.

Одни порой себя жалеют,
Другие всех, но только не себя.
Одни за дело всё радеют,
Другие ищут счастье для себя.

Великих много, много и простых,
Горят все судьбы словно свечи,
Одни горят в посудах золотых,
Другие так горят, благами не увенча.

И каждая судьба без меры интересна,
Ведь свет её роняется вокруг.
Одна всё угасает, так беспечно,
Другая вспыхнет и потухнет вдруг.

Но самая на мой взгляд не простая,
Истерзанная временем из мук,
Судьба простого человека, чуть нагая,
Без золота, без блага и без слуг.

Не то что там, нет места для благого.
Есть место для радости, любви.
Там просто, нет места для такого,
Чтоб жаловаться много по судьбе.

Чтобы жалеть, чтобы о чём-то плакать,
Себя тоскою в угол загонять.
А вот жалеть других, о них и плакать.
Там много места, чтобы другого понимать.

Я не рождён на Сахалине,
К стихиям, буйствам не привык.
Да здесь обманчивы стихии,
Не сразу можно разглядеть их лик.

Вот дождик, не ливень, не поток,
Пошёл своей чуть склизкою дорожкой.
Не предвещало не наводненье, не потоп,
Лишь сырости и грязи по немножку.

Но через несколько часов осадков,
Повздорили там небо и земля.
Земля не захотела упоиться сладко,
И оставалась, никем не принята вода.

Она скопилась по распадкам,
Потом уж слилась в ручейки,
И хлынула обидой падкой.
Потоки её к морю понесли.

Все ручейки по щиколотку, где-то были,
Но понаполнились и забурлили жадно,
И все, кто, призадумавшись грустили,
На берегах ручьёв прохладных,

Все были схвачены бушующей стихией,
Безропотно неслись в потоке вод.
И море приняло дары нежданные такие,
Пока слезился серый неба свод…

Затихло всё и небо отрыдало,
И море покачавшись, приуснуло упоясь.
Лишь побережье всем напоминало,
Что необузданная сила пронеслась.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
За ложь, коррупцию и за воровство,
За страх войны, за сборы, всё прощаю,
За пенсии простил уже давно.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
Вот только жалко, бедных стариков.
За их красивых жизней обещанья,
За нищенскую жизнь фронтовиков.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
Вот только жалко, мне больных детей,
За фонды помощи, которых не поощряют,
Спасибо БОГ, что есть еще, добрые сердца людей.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
Вот только жалко, медицину и качество ученья,
Которые поднять все обещают, всё изменяют,
Наверно выведут совсем из обращения.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
Вот только жаль, промышленность страны,
Её всё строят, строят, но только разрушают,
Один построят, а разрушат три.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
Вот только жалко, мне патриотизм,
Его от года в год всё извращают,
Порой мне кажется, что он уже идиотизм.

ТЫ знаешь БОГ, я власть за все прощаю,
Вот только, что-то гложет из внутри,
Я буду пробовать простить, но не обещаю,
Прости за это всё, их ТЫ.

Сегодня с совестью прожить довольно сложно,
Без совести гораздо проще жить,
Прожить без совести, конечно можно,
Но если выдали, то надо дорожить.

Всё состоит из мелочей,
Из тех крупиц, которые никто не замечает,
Порой улыбка невзначай,
По капле душу исцеляет.

Всё в этом мире связано, так тесно,
Но каждой мелочи в нём место есть,
И если мир встречает нас не лестно,
Ты улыбнись. Зачем обманчивая лесть?

(Разбежавшись в словах и напевах,
Я о чувствах хочу написать,
Объяснить все чувства не в силах,
Не в силах себя оправдать.)

Я смотрю вам в глаза, с надеждой,
Что ни я, один только люблю,
Я порою ужимкой небрежной,
На время надежду сгублю.

Я хочу рассказать вам о чувствах,
Но боюсь, что меня не поймут,
И поэтому путаюсь в фразах,
Стеснения давит хомут.

Я хочу вас обнять и прижать,
Все чувства выразь в ласках,
И только нежность отдать,
И увидеть искорку в глазках.

Я хочу наплевать на все страхи,
Непонятство, упреки и лож,
И режущий любовные узы,
Непониманья выбросить нож.

Я хочу напитаться теплом,
Прикоснувшись к вашему телу,
Упоиться вами как сном,
В упоении крикнуть: «Люблю!».

Всегда менялось что-то в этом мире,
Эпохи, взгляды, не остановишь этот ход.
Но неизменна ложь, служитель силы,
И для неугодных путь на эшафот.

Мы потеряли связь с Отцами,
Забыли святость Мать-Земли,
И извращенными словами,
Мосты к началам посожгли.
Но разве столько стоят джинсы?
Иль кока-кола вкус свобод?
Пора очистить свои мысли.
Благоразумся мой Народ!

Улица, аллея не большая,
Ещё нет зелени, но солнечно уже.
Скамейки кругом приглашают,
Присесть, отвлечься от дани суете.

И в этом уголке неполного покоя,
Среди шумов и визга городского,
Бедлама, техники, града молодого,
Где скованность асфальта чуть седого.

Стоит на пьедестале не большом,
Пушистый друг, и верно тянет лапу.
В своем обличье бронзово-гнедом,
Всем без разбора, верность с дружбой предлагая.

В его глазах нет злобы и коварства,
И нет обиды кровной на людей,
Не ведает как человек умеет издеваться,
Над младшем братом, сущностью своей.

Ему ещё наверно не известно,
Что нет бродячих просто, без вины,
Как, друга, бросили за верность,
Кого-то, за преданность в лесную чащу отвезли.

Как человек незрячего кутёнка,
В мешок и в воду, чтобы не страдал,
Или в приют сдают щеночка,
Что б там, людскую злобу осознал.

Не ведает он злобы и коварства,
И тянет лапу каждому вокруг,
Не видит, в дружбе узы «рабства»
И думает: «Что человек, мой друг».

Кто любит без одежды,
Походить по комнате пустой,
Чтоб к истокам, обезьяны,
Чтоб насладиться наготой.
Кто-то так вот, по балкону,
Кто-то прямо на подъезд,
Кто по пляжу лишь в панаму,
Да и то от солнца влез.
В рай конечно без одежды,
За срам-то, могут не пустить,
Да и вспомните как прежде,
На земле мы стали жить.
Но не печальтесь, не грустите,
Не огорчайтесь господа,
Делайте чего хотите,
Думаю, в аду,
одежда вовсе не нужна!

Великий день, великого народа,
Бескрайней силы и добра!
Спасенья мира и свободы,
Сплотивший народы на века!
Мелькают звезды, ленты и шары,
Проходят танки дружным ходом,
Блистает, величие страны,
В парадах сплоченного народа!
Огонь пылает в вечном пламе,
Блистают слезы на глазах.
СПАСИБО ДЕД, тебе за Ныне,
Что мы свободные сейчас!
А в лентах флага триколор,
По ветру разливая краски,
Всем говорит о гордости страны,
Которая не раз, у лжи срывала маски!
И с каждой сцены голоса,
Детей, читающих с надрывом,
Стихи про подвиг Деда-Праотца,
Те голоса, в которых будущего сила!
Греми, парадами РОССИЯ!
Грози, величием СТРАНА!
Пусть память вечная надрывно,
Грозит врагу во все века.

Ещё не всё, написано словами,
Ещё есть темы и мотив,
Ещё не всё, написано стихами,
Чтоб создавать стихами негатив.
Ещё не всё, написано стихами,
Слова не связывать и рифму не писать,
Немного рано, биться головами,
И суть поэзии на прозу поменять.
Немного рано, мир склонил главу,
Чтоб только грусть, метро и огорченье,
Писать по сотне строчек на бегу,
Потом читать, до умопомраченья.
Ещё не тухло солнце, свет не гас,
Чтобы в утопиях забыться,
Чтоб не писать в лирических слогах,
Как жизнь величием струиться.
Ещё не всё, написано в стихах,
Любовь ещё, заката не боится,
Да. Смысл жизни не в словах.
Так что ж теперь,
нам в повседневности зарыться?

Мир бредёт своей дорогой,
И закрыта истин дверь,
Вера хвастает свободой.
Только ТЫ в меня поверь!

Ночь склоняет страхи к мыслям,
Жутко сразу, верь не верь,
Ужас точки, в разных лицах.
Только ТЫ в меня поверь!

Цели, как они туманны,
В мыслях хмуростная серь,
Не удачи, так реальны.
Только ТЫ в меня поверь!

А желанья жгут и режут,
Прячутся от глаз как зверь,
И сомненья, часто держат.
Только ТЫ в меня поверь!

Мир как есть, меняет мненья,
Осуждениям не верь,
И не слушай суеверия.
Только ТЫ в меня поверь!

Пусть весь мир забудет БОГА,
Пусть тоской поет свирель,
Только ТЫ, моя дорога,
Только ТЫ в меня поверь!

Вот березки сарафаны приодели,
Ивы нарядились в бахрому,
Гуси-лебеди с Югов по налетели,
Приглашая долгожданную весну.
Реки налились живой водою,
Ручейки питают эти воды,
И не пахнет лютую зимою,
И дождями смыты все невзгоды.
Зеленью окрасилась земля,
Одуванчик загорелся огоньком,
Облачились в зелень тополя,
Причесавшись южным ветерком.
Яблони ещё в дремоте,
Не спешат расстаться с наготой,
Все ростки в большой заботе,
Повидаться с новой весной.
Солнце стало ярче и теплей,
Радует всё чаще появленьем,
День нарастает длинностью своей,
Жизнь твориться проявленьем.
Мать-Земля проснулась к сроку,
Начиная новый оборот,
Жизнь кипит, зовет в дорогу,
Быстро разгоняет новый ход.

Но вот ребята и дожили,
Дождались, можно так сказать,
Ведь депутаты предложили,
Колдовство уничтожать.

Порой казалось, что отстали,
Кой в чём, не всё же плохо так.
Но что в средневековье за попали,
Такого не подумал бы ни как.

Вот предположим выздоровел до срока,
Иль приговор врачей перечеркнул.
Эх, ждет тебя не лёгкая дорога,
За то, что волшебство ты почерпнул.

Гомеопатия, массажи, травы,
Теперь всё это колдовство,
За это верёвка, камень для забавы,
И к русалкам в гости за одно!

Ты взял машину без кредита,
Жилье без ипотеки всем на зло.
При этом не имеешь ты мандата,
Пришьют статью за колдовство!

На дачи вырастил картошку,
Водой с ручья ты поливал,
Не прочипировал Тотошку,
Видать ты силы темные призвал.

А если бизнес без подачи,
Без связей с верхом смог открыть.
Теперь поможет лишь удача,
Вся инквизиция припрется навестить!

Теперь по этим плачет дыба,
И палача наточенный топор!
Скажи теперь ещё спасибо,
Что не хватило денег на костер!
***
(В ладошке крестик трепетно сожму,
Чтоб верить, думать и любить,
ТЕБЯ я БОЖЕНЬКА прошу,
ТЫ не позволь им это запретить!)

Я думаю, что у добра и добрых дел,
И не было и быть не может никогда,
Ни пола, возраста, ни наций!
Я думаю, что свой единственный удел,
Решает каждый для себя.
Когда хороший человек, он не живет от ситуаций.

Ну здравствуй брат, как твои дела?
Как жизнь, как там жена, ребенок?
Пишу тебе из далека-далека,
Из краёв ветрОв, морей и сопок.
А жизнь идёт забавным ходом,
Искусственно и пошло всё вокруг.
А я пишу и буквы ставлю хороводом,
И не ищу посредственность услуг.
Да у меня всё хорошо, нормально,
А иногда мне хочется аж жить!
Хоть всё терпимо, да банально,
Вот только не с кем брат поговорить…
Здесь люди разные и разные устои,
Хороших много, много и других.
Не мне судить, да это всё пустое,
Пусть каждый сам, копается в своих.
Мелькают дни, как кадры кинофильма,
А в них наигранность и лож.
И жизнь порой подкидывает сильно,
Бывает так, что на себя и не похож.
Да у меня всё хорошо, нормально,
А иногда мне хочется аж жить!
Хоть всё терпимо, да банально,
Вот только не с кем брат поговорить…
А люди мелочно зароются в проблемы,
И говорят, что круче их успех.
И нету трепетней дилеммы.
Не зря ж продались и попродали всех.
В свободные минуты, с важною гримасою сидят,
И изучают мир, путём чужого действия и слова.
Вокруг и под ноги, лишь изредка глядят.
Зато, не отрываясь от айфона.
Да у меня всё хорошо, нормально,
А иногда мне хочется аж жить!
Хоть всё терпимо, да банально,
Вот только не с кем брат поговорить…
Мать говорила ты запил,
И заразился огненностью змея,
Ты все печали видимо залил,
Которые добить тебя хотели.
Ты брат держись, всё будет хорошо!
Держись, пока нам БОГ дарует силы жить,
И я приеду, приеду всё равно!
По-человечески с тобой поговорить.

У ангелов не синие глаза,
Они не стали б выдавать себя глазами.
У ангелов лишь синяя душа,
В один оттенок с небесами.
У ангелов не черные глаза,
Им черноты кругом хватает.
У ангелов весёлая душа,
Она лишь к свету призывает.
У ангелов не красные глаза,
В себе им злобу трудно отыскать.
Но в них бывает горькая слеза,
От злобы, что приходиться познать.
И вряд ли, у ангелов зелёные глаза,
Они без зелени, цветут украдкой.
Когда познают добрые дела,
Что человек оставил жизненной закладкой.
И золотом глаза их не горят,
За золото на небо не пускают.
Ведь мало ангелы нам говорят,
И много, очень много знают.
У ангелов такие же глаза,
Как у детей, мечтающих о звёздах,
Они горят искринками добра.
В них нет причин для веры ложной.

Минуты мы считать готовы,
И всё ловить, ловить основы,
Чтобы минуты вспять поворотить,
И для этого, мне говорят и нужно жить.

А я курю, но всё ж готов бороться,
Хоть глупо и бездарно, но всё же до конца.
А мне кричат – «бросай курить»,
И больше, сразу будешь жить.

Глупцы, вы все живете для минут,
Но годы, годы скинут все одежды,
И кто сказал, для тех минут,
У вас не кончатся надежды.

А кто идет к открытиям вперед,
Бессмертны все, бессмертием и славны.
И кто сказал «что вдруг он не дойдёт»
Глупцы, про них уже записано с заглавной.

Так не пора ли, всем обзавестись мечтой,
О чём-то добром и достойном.
И может КТО-ТО щедрою рукой,
Не вспомнит, о нашем непристойном.

2000…

Ещё вчера, тебя не знали массы,
Надеждами томим, ты рвался на верха.
Не спал, работал, всё на благо страсти,
Чтобы дорога в чертоги златы привела.
И вот успех, он улыбнулся криво,
Но ты намёк заметил и пошёл.
Тебя уже, ни что не тормозило,
И дружбу со славою завёл.
Не мне судить, ни чьи поступки,
Пути тем более не мне.
И на углах кричать, что проститутки,
Сейчас в почёте, не по мне.
И сколько клейм поставлено дорогой,
И сколько травм, бесчестья, наготы,
Поставлено судьбой довольно строгой,
Об этом знаешь только ты.
И вот, цена тебе уже известна,
Она конечно разная для всех.
И часто говорят не лестно,
И под одну гребёнку, подравнивают всех.
Но ты звезда, ты справилась в натуге,
Не много грязи отвалится потом.
Ветрами славы штампы по обдулись,
В дворец поехали, забыв про отчий дом.
Пройдёт не много, крылья подрастут,
И роги, для фиксации короны.
Друзья элитные в судьбу твою войдут,
И не подъехать на кривой кобыле.
Забудут люди и простят ни много,
Всю грязь и низость этого пути,
И в идол превратят не скромно,
Короны ослепляют всех лучи.
И вот она метаморфоза,
Как подменяют словно всех.
Как будто всем, команда-фраза,
«Ты не такая, теперь ты лучше всех».
И ты с экранов чайников, мобил,
Всем объявляешь, вы лентяи, твари,
Вы видели, как этот гол забил?
А вы сидите в грязи прозябая.
Кто хочет, тот живёт, стремиться,
А если ты сантехник или агроном,
То ты лошара, можешь утопиться.
Ты не достоин думать о большом.
А мне корона то, не жмет,
Я в прайде львов сто процев окотилась,
И по судьбе моей, успех меня лишь ждет.
Я не сдалась, не покренилась.
Не мне судить чужие мракобесья,
И думать, я об этом не хочу.
Противно просто видеть глупость. Если,
Такое на всё увиденье, я это не пойму.
Зато не много знаю о природе,
И понимаю сущности вещей.
И ели будет день в плохой погоде,
От сырости по разведёшь ты вшей.
А что касается про львов,
На головах у них не светиться корон,
Не видно татуировок и оков,
За, то есть когти, зубы, шерсть и рёв.
Кровавой пищею питаются всегда,
В дворцы и стены не стремятся.
Им фиолетовы надменные слова,
Но если кинуть вызов, разозлиться.
Зато, похожи очень обезьяны,
Короны, диадемы и темные очки.
Они всё шпилятся и кушают бананы,
Но с голой жопой им опасны львы.
И славу любят и кривляться,
И так же бьют туриста за банан.
Как будто вовсе, нету пониманья,
От низости пропущенный изъян.
Теперь о сущности вещей банальных,
Вот предположим, все талантливы без меры,
И в мире все безжалостно нахальны,
Кому вы будите тогда нужны?
Вокруг все пляшут и танцуют,
На каждом метре глотки рвут.
И мир с надменностью дарует,
Что все таланты и хиты все жгут.
Никто не сеет и не пашет,
Никто хлебов в полях не жнет.
И только ищут жизнь послаще,
Говна за вашей жопой, никто не уберёт.
И вскоре пропадут короны,
На ключ закроют города,
Все засраные в вашем споре,
Кто там поближе к крови льва.
Не забывайте, слава — это люди,
Простой рабочий с крепкою рукой,
Не могут все блистать и жить на Юге,
Будь благодарен если ты такой.

Мир от грусти и печали,
Поседел бы, посерел.
Если б в сказке нас не ждали,
Чудеса от добрых дел.
Сказки в мир откроет двери,
В чудный мир добра и зла.
Кто готов ещё поверить,
В волшебство и чудеса.
Для того они бывают,
Для того они и есть.
Сказки часто сочиняют,
Их на свете много есть.
В мире сказок мудрость скажет,
Добрый кто-то и простой.
Как урок извлечь подскажет,
Старец грустный и седой.
Даже зло и то меж делом,
Всё подсказкой говорит.
И напишет ясным мелом,
Где звезда пути горит.
Каждый знает ход надёжный,
Каждый знает ход вещей.
И задумкой самой сложной,
Сам Дурак других мудрей.

А он сидел у моря и смотрел.
Она была туристкой и гуляла,
И у неё так много было дел.
Но, а его душа капризно отдыхала.
Веранда, кофе рано на рассвете,
И море с бесконечностью своей.
И может быть мгновения на свете,
Притормозив, обходят стороной.
Но у неё подъём довольно ранний,
И марш-бросок к истории культур.
Она бежит, бежит буквально,
Запечатлеть величие скульптур.
Он, не спеша смакует кофе,
И смотрит в моря красоту.
Она бежит как лань на поле,
Иль в зачарованном лесу.
Его вниманье в час покоя,
Рассеялось и растеклось,
Но что-то нежное живое,
В душе его отозвалось.
Она, прекрасней Афродиты,
Её глаза небесный плен.
И каждое движенье манит,
Забыться и пропасть совсем.
Вообразив ночИ картину,
И соблазненья свет луны,
Её изгибы и ложбины,
Так вожделенны и чисты.
Покинув мир сознанием на время.
И кофе не допит на столе,
Зарождено желанья семя,
И страсть резвится в голове.
«Мужчина здравствуйте, скажите,
Как мне пройти на дальний мыс?
В порядке всё? Хоть пальцем укажите».
А он за шторой непонимания кулис.
Потухли звёзды, и луна пропала,
И будто вырвало из сказки грёз,
Она пред ним в реальности стояла,
А он и слова так не произнёс.
И он сидел у моря и смотрел.
Она была туристкой и гуляла.
Как много в мыслях он успел,
Как жаль, что мыслей не читала.

Не часто я пишу стихи,
Всего семь дней в неделю,
И может быть читаешь ты,
Такую ахинею.
Где вдохновенье не всегда.
Большая блажь творенью.
Как не писать? Вокруг, когда
Вся жизнь подвластна восхищенью

Осенний дождь роняет слезы,
Не согревает плед и чай.
И мёрзнут души от мороза,
Мы разлюбили невзначай.
В глаза, ты мне смотреть не хочешь,
Не хочешь ласки и тепла,
Ты гордый взгляд всегда отводишь,
И режут острые слова.

Мы уронили своё счастье,
В колодец, непонимания и лжи,
Гостит теперь у нас ненастье,
И холод, леденеющий любви.

А помнишь наши первые свиданья,
Прогулки ночью под луной.
Мы не искали оправданья,
А осень казалась нам весной.
Я видел счастье твоих глаз,
Я помню свет твоих улыбок.
Мгновенья радовали нас,
И не боялись мы ошибок.

Мы уронили своё счастье,
В колодец, непонимания и лжи,
Гостит теперь у нас ненастье,
И холод, леденеющий любви.

Теперь мне гордость не даёт,
Чтоб оправдать твои печали.
Мне кажется тоска и лёд,
В тебе и раньше обитали.
Я раньше грусть твою с печалью,
Так близко к сердцу принимал,
Но, а теперь, я не томлюсь моралью,
Себя давно уж оправдал.

Мы уронили своё счастье,
В колодец, непонимания и лжи,
Гостит теперь у нас ненастье,
И холод, леденеющий любви.

А ты давно и не стремишься,
Разжечь чуть тлеющий костёр.
По всяким мелочам лишь злишься,
И взглядом даришь мне укор.
И нам осталась лишь привычка,
Остаток брака многих лет.
Не знаю где теперь отмычка,
Ты поменяла видимо секрет.

Мы уронили своё счастье,
В колодец, непонимания и лжи,
Гостит теперь у нас ненастье,
И холод, леденеющий любви.

Страна моя могучая,
Страна моя великая,
Живет великой славою,
И я её люблю.
Зажгутся звезды красные,
Горят уж души ясные,
И в ясне больше ясности,
Для русской искренней души.

Поднимем руки братия,
Поднимем в небеса!
Пусть наше знамя яркое,
Российское и славное,
зацепит облака!
И громче грома крикнем мы,
Чтоб эхом горы полные,
остались на века!
И в годы мира тихого
и в день лихой войны,
Слава тебе родина,
слава навсегда!

Бушуют силы тёмные,
И их рабы покорные,
Грозят, визжат, беснуются,
Кусаются, выводят из себя.
И льются реки лживые,
От глянца лишь красивые.
От злобы и надменности,
Враги кипят и тонут в своей лжи.


Поднимем руки братия,
Поднимем в небеса!
Пусть наше знамя яркое,
Российское и славное,
зацепит облака!
И громче грома крикнем мы,
Чтоб эхом горы полные,
остались на века!
И в годы мира тихого
и в день лихой войны,
Слава тебе родина,
слава навсегда!

Пусть дуют ветры лютые,
И пусть клевещут мутные,
Что времена паскудные придут,
И нас с тобой, наверное,
как есть в тески возьмут.
Тяжёлой жизнью славится,
Но только закаляется,
Не гнётся не ломается,
мой истинный народ.
И только укрепляется.
и так за годом год.

Поднимем руки братия,
Поднимем в небеса!
Пусть наше знамя яркое,
Российское и славное,
зацепит облака!
И громче грома крикнем мы,
Чтоб эхом горы полные,
остались на века!
И в годы мира тихого
и в день лихой войны,
Слава тебе родина,
слава навсегда!

Не знают славы с честию,
У них они не ведают и это не в чести,
Деды и вера православная,
Глава орла двуглавая,
Живи и славься родина,
И торжествуй, моя страна,
Живи не кем не побежденная,
Ещё пока не сломлены,
с тобою ты да я.

Поднимем руки братия,
Поднимем в небеса!
Пусть наше знамя яркое,
Российское и славное,
зацепит облака!
И громче грома крикнем мы,
Чтоб эхом горы полные,
остались на века!
И в годы мира тихого
и в день лихой войны,
Слава тебе родина,
слава навсегда!

А ты верна и не была,
Теперь я это точно знаю.
И только искренне врала,
Понять могу, но не прощаю.
Я отпускаю на свободу,
Всю сущность грешную твою,
Тебя за боль я не прощаю.
Как птицу в небо отпущу.
Лети к своим нечистым мыслям,
Лети к той неразборчивой любви.
Хоть в это трудно мне поверить,
Тебе желаю счастье обрести.
Тебе познать желаю верность,
Познать всю искренность любви.
Не ощущать страданий бренность,
Опустошённость, что оставила мне ты.

Смакуя жизнь, вином и сигаретой,
Спешить и нервничать, я больше не хочу.
Восходит солнце, жизнь заражая светом,
И реки, вспять сегодня не текут.
Вокруг земля, цветет и пахнет,
И воздухом, есть шанс ещё дышать,
И пашня, хлеб родит, не чахнет,
Плодится люд, и свято слово Мать.
По небу облака, скитаются безвинно,
Не каждый день, грозят ветра и штормы,
Рассветы и закаты, божественно красивы.
Не каждый день, бегут потоки лавы.

Та что печалится, куда спешить?
Когда идут, дела по воле БОГА.
Нам остаётся, только жить,
И наслаждаться, пьянящею свободой.

Века текут, а мудрецы вещают,
Знамения, приходы и концы,
Всё громче, и трагичней предвещают,
Тяжёлый рок, творящейся судьбы.
Пройдут века, в безвременье былое,
Всё канет в лету, лживую мораль,
Пройдет беда, и счастье расписное,
И канет всё, в кривую, пройденную даль.
Забудут, истинный порыв сражений,
Сотрут, перемешают гордость от побед.
Останется, осадок поражений,
И памяти, мутированный след.

Та что печалится, куда спешить?
Когда идут, дела по воле БОГА.
Нам остаётся, только жить,
И наслаждаться, пьянящею свободой.

Восходят, правят и падут элиты,
Короны, всегда испачканы в крови,
Невинных жертвы, хоть и не забыты,
Но правосудие, не видит в том вины.
Историю, законы, продиктует всласть,
Пришедшая, на смену предыдущей.
Насилие, заменит на истинную страсть,
И назовет, себя единой силой сущей.
Забудут праведных, святых оставят.
Святым не стать. Что спорить с веком?
И пусть презрят, осудят и бесславят.
Но БОЖЕ, позволь остаться человеком!

Печаль серебряного неба,
Нависла болью и тоской.
Куда не шёл, и где бы не был,
Всё держит мокрую рукой.
Тоску дождями смыть не просто,
Не просто, эти тучи разогнать.
Из серебра в свинцово-черный,
Уже застелена, небесная кровать.
И тяжесть неба давит сильно,
Не удержать небесный кров.
В конце ты падаешь бессильно,
И не найти, не сил, не слов.
Да что ж там небо осерчало!?
Не пропускает солнца луч.
Но разве месяца так мало?
Для ненавистных этих туч.
Кого оплакивает небо?
И для кого такая черная вуаль,
Не уж то? Каторжных болото,
Не отпустило, в облачную даль.
За триста лет, не отмолили?
Все храмы и монастыри.
Иль отмолить опять забыли?
Ведь так, бывает на Руси.
И небо осенью седою,
Нахмурясь грозностью своей,
Всё плачет горькою слезою,
За все утраты прошлых дней.

Так странно, суть свою скрывать,
И прятать, в глубь своих сознаний.
И тело, плотно тряпкой закрывать,
Трусливо, прятать свод желаний.
Так странно, слушать знатоков,
Про низость, срамы падших женщин,
Про нисхожденье, вниз веков,
И про людей, в грехах погрещих.
Не спрятать страсть, огонь окутав,
Он разгорится, лишь сильней,
И в пламени, все мысли спутав,
Пожар начнется, лишь быстрей.
Ты видел, ту олимпиаду?
Где извратили, всё подряд.
Вот это шаг, к концу и аду,
Помпеи рядом не стоят.
Но это всё, талмуды мудрецов,
Которые язвительно похожи.
На своды знаний праотцов,
Но только, кровать попутали и ложе.
Попутали почти что всё,
Свободу, заменили на свободы.
Европа славится давно,
За переписанные своды.
Не это ль, вам прямой пример?
Как страшно прятать свои страсти.
Чтобы потом, в потоке мнимых мер,
Смело всё, и затопили бы ненастья.
Ну как, мне женщин не любить?
Когда они на столь прекрасны.
Как, женский стан не возносить?
К благам, истокам мира счастья.
Ну как, на ноги не смотреть?
Не отмечать, их грацию и стройность,
Ну как, в раздумье не иметь?
Желанье, посягнуть на стойкость.
А их глаза, всех радуг краше,
То океан безбрежных вод.
И грудь, и всё что дальше,
Страстей большой водоворот.
Как можно, отрицать желанья?
Как порицать себя за то,
Что хочется смотреть. Морально,
Немного низкое кино.

Постучалась осень в окна к людям,
Грустно напевая песнь дождя,
Сыростью, раскованностью стужи,
И печалью, неизбежности конца.

Зелень жизни борется за свежесть,
Золотом, одето всё слегка,
Но уже не бархатится нежность,
Грубостью пожившего листа.

Осень жизни, осень временная,
Всем приносит что-нибудь взамен,
Что бы всё, так невозвратно увядая,
Не замечало грусти перемен.

Сочным плодом, одарит кого-то,
Чтобы в гордости за будущее я,
И в заботах, оберечь от жизни гнёта.
Сохранить, чтоб прорастила Мать-Земля.

А кому-то славу за полезность,
За оценку миром, благодать,
Так бывает, что на вечность,
Памятью закреплена печать.

Золотом, благами повседневность,
Приоденет скупость облача.
Кто отдать себя не хочет в вечность,
Золотом украшен до конца.

Неизбежность, давит ветром стужи,
Неизвестность страхом бередит.
А надежда греет, что ты нужен,
И что кто-нибудь, тебя простит.

Жизни осень, осень временная,
Грубой жизни обрывает ход.
Грустно, что никто не знает,
Для чего, куда же он идёт.

Грустно видеть жизни увяданье,
Слёзы горечи печального дождя.
Осень, осень как печальное преданье,
В том, что жизнь, опять родит весна.

Жизнь большое испытанье,
В этом мире полных грез.
А награда лишь страданье,
Что с собою ты донёс.

Цены, рынок строит грубо,
Скрыто как-то, под столом.
И не зная, что погубит,
Ставку делаешь на том.

Всё чего-то стоит в мире,
Нет бесценного добра.
Всё написано по лире,
Грустью полница душа.

День за днём душа томится,
И вымаливает грош,
Горесть долго будет литься,
Если где-то встретишь нож.

Всё чего-то стоит в мире,
Не даётся просто так.
Век клубится в чёрном дыме,
И останется лишь шлак.

Исказится ложью правда,
В мире розовых очков.
И душа, как будто рада,
Незамеченных оков.

Ложно розовым рассветом,
Ложный день пройдёт, когда.
Багрова прольётся светом,
В небе крови полоса.

Всё чего-то стоит в мире,
И покой, и блеск, и высь.
А потом повяжет гирей,
И проступит порчи слизь.

Есть цена большого блага,
Гордость веры, что ты прав,
Низость воли, лжи отвага,
До суда недолгих глав.

Есть цена большого горя,
Чистота больной души,
И бескрайняя свобода,
Трудно. Только дотерпи.

Всё чего-то стоит в жизни,
И чем больше, тем ценней.
От начала и до тризны,
Дальше, лепта выше дней.

Зависть частое явленье,
В эти рыночные дни.
Жадность давит мановеньем,
По незнанию цены.

У меня пожитков мало,
Жарко, больно не люблю.
Но всегда того хватало,
Слава БОЖЕ,
я ТЕБЯ благодарю.

Я отрекаюсь, от любви!
Которая, когда-то поманила.
Я отрекаюсь от любви!
Которая, мне боль дарила.
Я не хочу, опять летать.
Возвышено и долго.
Я не хочу, опять упасть!
Пронзительно и больно.
Я не хочу, таких потерь.
Которые, с ума сводили.
Я не хочу, открыть ту дверь!
В которую, мы заходили.
Я не хочу, опять гореть!
От счастья или горя.
Я не хочу, опять терпеть!
Когда уходит моя воля.
Я не хочу, я не хочу любви!
Я от неё, так ропотно слабею.
Когда, подходишь ближе ты!
Я разумом беспомощно немею.
Я не хочу, я не хочу страдать!
Я не хочу, быть слабым.
Я не хочу, покой тебе отдать!
Я не хочу, гореть душевным адом.
Я отрекаюсь от любви!
Которая когда-то поманила.
Я не хочу той пустоты,
Что ты на сдачу подарила.

Весь путь тернист, а звезды манят,
Постичь вселенскую тоску.
Зовут, блистательно сияют,
И давят, целью повязать судьбу.
Зовут, забыть покой и бренность,
Отдаться в руки важных дел.
Постичь, и окунуться в вечность,
Познать возможности предел.
А что низа? Людская скупость,
Там тоже, цель всегда важна.
И повседневностная грубость,
Ведет в корыстности врата.
Забудь себя, отдайся цели,
Прильни, к советам большинства.
Копай руду, на щепки ели,
Бессовестно, наваривай блага.
Так много в мире мудрецов,
Они везде, вокруг и всюду,
Науки дельных праотцов,
Трактаты их читать не буду.
Мне скучен, их надменный такт,
Пренебреженье к слабым мира.
Что жизнь прожить, нельзя за так,
И надо биться, за полмира.
Не много, в жизни знаю я,
Ещё ребёнок в размышленьях,
Но не сужу, я никогда,
И не люблю других презренья.
Не понимаю, как делить,
Людей на нужных и не нужных.
Как человеку, можно говорить?
Заслужен он, иль не заслужен.
Мы все равны, всегда пред БОГОМ!
Как с этим спорить? Не пойму.
Как предавать себя заботам,
И совесть поменять на мзду.
Запрячу глубже зависть, чтобы,
Не посягать, на глупость благ,
Не осквернять себя заботой,
И не катиться с ними в мрак.
Никто, не скажет за меня.
Не понимаю «слушай сердце»,
Мне стетоскоп не выдала судьба,
И я стою в раздумиях. Поверьте,
Нет благ, чтоб душу оправдать,
За боль, страданья, чьи-то муки,
И не придёт, спокойственная гладь,
Души, когда по локоть, в крови руки.
Я глуп, бездарен и спесив,
И часто одинок в своих раздумьях.
Душевно может не красив,
И предаюсь сомненьям глупым.
Не слышу, модных тем заветы,
И не хочу, чтоб мир прогнил,
И не вдаюсь, ни в чьи секреты.
Молюсь. Чтоб БОГ немножечко
простил.

Ещё вчера, беды не предвещало,
Не намекало время на приход.
Цвело вчера вокруг и жизнью пылало,
И радостью, мы встретили восход.

Сегодня горизонт залился багровой,
И солнце не успело подсмотреть,
Как час пришел, расправы роковой,
Ушло спокойствие и пошатнулась твердь.

Ещё темно, ещё не время жизнь решать!
Все озарило светом ложного светила,
Пропала тишина, спокойственная гладь,
И кровь с росой, нам лица оросила.

Все мудрецы кричали, «всё не просто так,
Мы рождены для этой жертвы!
Кому-то нужно, это не пустяк,
Ведь цели мира, так темны и непомерны».

Сегодня ни роса, сегодня кровь и слезы,
Покрыли всё, что видели глаза.
А Мать-земля с трудом терпела те курьезы,
И в небе теплилась звезда.

Она все видела, она все понимала,
С рождения светом радовала нас,
И меркла, меркла, затухая,
От ужаса, творящего сейчас!

Ты Мать-земля, взрастила нас так нежно,
Всегда питала и ласкала нас,
Ты ветру разрешала, укачивать беспечно,
Прости же и прощай сейчас!

Уж тише мудрецы кричали, «всё не просто так,
Мы рождены для этой жертвы!
Кому-то нужно, это не пустяк,
Ведь цели мира, так темны и непомерны».

Но вот дошли и до меня,
До всех родных что прежде окружали.
Метал летел, всех разрывая!
И пали все, по-разному, но пали.

Лежу, вокруг сплошная вакханалия,
Последний сок стекает из меня,
Родня моя безмолвно умирает,
Им жизнь, срубило у самого корня!

Пропали звезды, видно отвернулись,
Не в силах видеть, безжалостную казнь,
Лучи от солнца дотянулись,
Чтоб нас согреть последний раз.

Лишь мудрецы шептали, «всё не просто так,
Мы рождены для этой жертвы.?
Кому-то нужно, это не пустяк,
Ведь цели мира, так темны и непомерны».

Нельзя, усталость обрести,
Нельзя, найти её в дороге,
Но можно, лик заветной чистоты,
Не разглядеть, в заветном слоге.

Тогда тоска, тогда и нет стремленья,
И руки, опускаются к земле.
Приходит призрак наважденья,
С ключом, от двери к пустоте.

Нельзя, так просто разлюбить,
Нельзя, за чтоб оно не было,
А чистоту, на землю уронить,
И растоптать, чтоб всё забыло.

Вот это можно, если хочешь,
С трудом, конечно не за так.
Попом, быть может ты захочешь,
А жизнь, уже сплошной пустяк.

Небесный лик, великой чистоты,
К нему к нему, всегда стремятся.
Он чище света, красок красоты,
И не найти, и потерять его бояться.

Великолепен словно жизнь,
Одним, истоком порождённый.
Как будто, роковой каприз,
С любовью в связи заключённый.

И в ком увидишь, день и ночь,
Не даст тебе потом покоя.
Чтоб на минуту заслужить,
Одно внимание простое.

И лик тебя, с ума сведёт капризно,
Любовью, называют это зря,
Безумье, захлёстывает быстро,
Желанье обладать и навсегда.

А в ком увидишь, БОГ лишь знает,
Ту искру, блеска чистоты,
Гадай, мечтай. Не угадаешь,
Зато поймёшь, увидев ты.

Ах, этот лик с ума сводящий,
Он чувствам, грани не даёт,
И шаг за шагом в низ сходящей,
Дорогой в ад всех приведёт.

Но как же, где оно спасенье?
Когда ты этим, заражён,
Где врач, от умопомраченья?
Когда весь разум, повреждён.

А он ведь есть, лекарство-вера.
И БОГ, всегда готов помочь.
Количество смирения, мера,
Поможет грех, стремленья превозмочь.

Отдаться воле наважденья,
И жертву, принести собой.
И не испытывать презренья,
Ни к самому, ни к страсти той.

Не каждый, сможет заплатить,
Смирить в себе гордыню, скупость,
Порою, проще так прожить,
И присудить, всё это в глупость.

Закрыть глаза, и сердце запечатать,
Всю хладость мира воплотить,
В себе все чувствам глубже спрятать.
Но что потом, с какою целью жить?

Стучит!
Железное сердце России.
Ещё стучит!
На злобу оков и врагов.
Шагами солдат
и гласом Мессии,
Заветами предков,
молитвами слов!
Наши предки веками,
ковали основы,
По любви,
что давала родная Земля,
Частичку себя,
капельку крови,
От сердца Земли,
взяла наша страна.
Металлом исконным,
предки славяне,
Без злобы, без зависти,
но для добра.
Своею душою,
своими сердцами,
Ковали тебя,
сердце мира-страна.
Язык наш великий,
он создан, как сердце,
С любовью и тоном,
природы родной.
В нем ясна основой,
живёт и не меркнет,
Никем не придуман,
Родной и живой.
Сознанием чистым,
свободной судьбою,
Мы в православье,
впустили ХРИСТА,
Мы сами по воле,
простою душою,
Без сожаления,
милосердны всегда.
Всё чтоб не касалось,
на долгое время,
Российского сердца,
своею рукой.
Всегда изменялось,
почувствовав бремя,
Почувствовал святость,
святыни родной.
Ещё не бывало,
чтоб русские злобой,
В неволю склоняли,
и в рабство вели.
Ещё не бывало,
чтоб силой кого-то,
За доброе дело,
согнали с Земли.
Куётся Россия,
куётся из стали.
Из века за веком,
ни златом, ни серебром.
А что в результате?
Подумайте сами.
Такие металлы,
Не будут ни злом, ни добром.
За доброе дело,
подковой, гвоздями,
Россия ответит,
так будет и было всегда.
Автоматом ответит,
ракетой разящей,
За злобу, коварство,
и ненависти жернова.
Не всё было дОбро,
не всё было мирно.
Не все нас любили,
за славу и честь.
Историю стёрли,
переписали пунктирно,
Но мы не сломались,
нам чужды ярость и месть.
Металл наш исконный,
не боится закалки,
Лишь крепче он станет,
от тягот огня.
Даже при перегреве,
даже при переплавке.
Останется тем,
что создала Матерь-Земля.
Стучи же,
железное сердце России!
Стучи,
на злобу оков и врагов!
Шагами солдат
и гласом Мессии!
Заветами предков,
молитвами слов!

Мне всех безумно жалко в этом мире,
Особенно страдающих зазря.
Тех, кто спокойно жил в своей квартире,
А тут внезапно, нагрянула война.
Я каждому помог бы, если смог,
И каждому раздал бы мир с покоем.
На карте мира, нарисовал бы тысячи дорог,
Чтоб не встречались войны на просторе.
Построил и раздал бы всем дома,
И хлеба по сытости и по желанью.
Из словарей бы, выкинул слова,
Болезни, голод, вОйны и страданье.
Но к сожалению, мир он не таков.
В нём правят жадность и коварство.
И сколько не выкидывать бы слов,
Нельзя построить счастья царство.
И так случилось, я живу в России.
Живу, стараясь совесть сохранить.
Есть много стран по-своему красивых,
Но не могу, Родную не любить.
Моя страна мне лучше всех, милее,
В ней Мама, родные и друзья.
В ней воздух и вода чуть-чуть свежее,
В ней реки, озёра и кормилицы-поля.
Мне в ней просторней и свободней,
Дышать и жить на радость дня.
Здесь жили предки, значит корни,
Накормят и поддержат здесь меня.

Но, а война. Плохая, злая тётка,
Которой мало рад весь люд простой,
Суровой жизни – правосудья плетка,
За образ жизни, грязный, не людской.
Когда пришла, в ней всё предельно просто,
Она ведь так и называется война.
Закон написан ей довольно жёстко,
Иль ты, но, если нет, тогда тебя.
И неизвестен мне, другой какой-то прецедент,
Такого не бывало в этом сложном мире,
И я согласен с тем, что сказал наш президент,
Не нужен мир нам, в котором нет России!

Всё так сложно в этом мире,
Где добро, а где есть зло?
Все от БОГА просят мира,
Чтобы сытно и тепло.

Справедливость просят редко,
Редко в этом умолят,
Всё на милость давят крепко,
Божью волю не хотят.

Люди часто по прощенью,
Ко ВСЕВЫШНЕМУ с мольбой,
По грехам всё отпущенью,
Ты помилуй БОЖЕ мой!

Справедливость просят редко,
Редко в этом умолят,
Всё на милость давят крепко,
Божью волю не хотят.

Часто просят люди рая,
И свободы от забот,
Чтобы не было бы края,
Чтобы не было хлопот.

Справедливость просят редко,
Редко в этом умолят,
Всё на милость давят крепко,
Божью волю не хотят.

Жизнь сплошное испытанье,
И проверка наших душ,
Кому дар, кому страданье,
А кому тоска и глушь.


Справедливость просят редко,
Редко в этом умолят,
Всё на милость давят крепко,
Божью волю не хотят.

Не прошу я БОЖЕ рая,
Не прошу отсрочки дел,
Я прошу, прости всех, зная,
Своей волей,
видя каждого удел.